...Не так давно я довольно по-глупому «попал на деньги». Мне позвонили издалека и сказали, что находятся в книжном магазине и там на полке стоит «книга по финской войне», название которой мне ничего не говорило, а фамилию автора я спросить не догадался. Полагая, что такой литературы печатается крайне мало и поэтому пусть в хозяйстве будет, я дал согласие на её покупку. Когда книгу привезли, меня ждало двойное разочарование. Во-первых, книга стоила целых 800 рублей, а во-вторых – представляла собой собрание ранее изданных сочинений профессора Барышникова Н.И. Поскольку деньги всё равно пропали, ничего не оставалось как попытаться извлечь из нее хоть какую-то полезную информацию по интересующей меня теме войны на Ладоге. Она в книге нашлась, но уровень преподнесенного материала оказался таким, который никак нельзя было ожидать от профессора, доктора исторических наук, всю свою жизнь занимающегося финской тематикой. И тем более в книге, заявленной как «научное издание». С другой стороны, это полностью подтвердило одиозную репутацию автора.
Ниже предлагается вниманию разбор главы «Дорога жизни под угрозой» из «Пяти мифов в военной истории Финляндии». Практически в таком же виде эта глава имеется в сочинении «Маннергейм без ретуши» под названием «Эпизод с островом Сухо».

«Инициатива ужесточить блокаду Ленинграда принадлежала весьма доверенному и уважаемому Маннергеймом лицу — генералу П. Талвела.»

Несколько странно обвинение, что немцы были настолько вялы и безынициативны в отношении блокады Ленинграда, что финну Талвела пришлось их расшевеливать. Не оспаривая его причастность к появлению четырёх итальянских катеров на Ладоге, следует отметить тот факт, что переписка о перевозке немецких минных заградителей началась ещё до того момента, как далее в тексте считает автор и в упоминаемой далее записке о них речь не идёт вообще. У другого историка (E.F.Ziemke. The German Northern Theater of Operations.1959) утверждается, что иницитива применить боевые катера для борьбы с эвакуацией города принадлежала таки немцам (персонально А.Гитлеру) ещё осенью 1941-го, но тогда до ледостава это осуществить не успели. О роли Талвела в этой истории упоминает в мемуарах сам Талвела и капитан Кийянен. (у которого катера были в подчинении). Генерал Эрфурт (представитель немцев в финской ставке), рассматривая в мемуарах организационные вопросы немецкого присутствия на Ладоге, имя Талвела не упоминает вовсе. Поскольку документальных свидетельств роли генерала Талвела в этой истории на данный момент не известно, мемуары 1960-70-х можно принимать только в части непротиворечия их существующим в обороте документам военного времени.

«Летом и осенью функционировавшая Дорога жизни, по которой доставлялось продовольствие в Ленинград, являлась морской, поскольку грузы перевозились уже судами. Обеспечение охраны этого пути имело исключительно важное значение. В этом отношении ключевую роль играл небольшой остров Сухо, где находился военный гарнизон, обеспечивавший прикрытие водного пути из Кабоны в Ленинград.»

Остров Сухо находится примерно в 60 км северо-восточнее трассы из Кобоны в Ленинград и с него невозможно ни прикрывать водный путь, ни его перерезать. Напрашивается подозрение, что автор смутно знаком с географией района, о событиях в котором повествует. Второй момент – автор рассказывает о мнимых планах конца марта, когда никакого гарнизона на острове Сухо не было. Батарея на Сухо организуется только к осени 1942-го, как ответная реакция на появление на озере плавсредств противника. А до этого на Сухо располагалась лишь обслуга маяка (манипуляторный пункт) и наблюдательный пункт с радиостанцией.

«Как затем стало ясно, у генерала Талвела созрел план именно там перекрыть морскую Дорогу жизни. Талвела стал заниматься осуществлением такого намерения с конца марта 1942 г., посетив на побережье Ладоги район Лахденпохья, где обсуждал свой замысел с командиром Ладожской береговой бригады полковником Э. Ярвиненом.»

Автор не сообщает читателю, кому и откуда "затем стало ясно" о планах Талвела и почему тот решил избрать для их реализации маленький голый островок вдалеке от кобонской трассы, в то время как от ближайшей финской базы (Саунаниеми) до неё те же 60 км, а от немцев у Шлиссельбурга (синее на карте) до неё вовсе километров 20 и она находится в зоне досягаемости их артиллерии. Талвела в мемуарах пишет, что останавливался на ночёвку около Лахденпохья 27 марта 1942 года и вечером в офицерском клубе имел разговор с командующим Ладожской береговой бригадой полковником Ярвиненом и что результатом этого разговора стало появление на Ладоге немецко-итальянского отряда. Есть основания полагать, что Талвела попросил Ярвинена письменно изложить существующую обстановку на Ладожском озере, что тот и сделал к 2 апреля. Датированный 2.4.42 экземпляр пояснительной записки из архива штаба береговой бригады не имеет никаких указаний на авторство и адресата, но несвойственное финнам употребление в записке слова «Ленинград» (вместо «Pietari») наряду с формулировкой «так называемый Питерский котёл» подсказывает, что предназначалось это явно не финнам. В пояснительной записке Ярвинена не было ни слова про остров Сухо (тем более про его захват), а только уныло констатировалось, что боевой флот у финнов на Ладоге совершенно отсутствует, высказывались пожелания о перевозке на Ладогу торпедных катеров и делались предположения, что их деятельность на юге озера может оказаться продуктивной. Эту записку, вероятно, Талвела и отвёз немцам (во всяком случае, она легла в основу переданного).

Отвлекаясь, надо отметить, что в сочинениях Барышникова Н.И. подобные трюки являются во многом основой его творчества, поэтому надо всегда внимательно следить за его руками. Сфабрикованная на основании неочевидных умопостроений автора гипотеза внезапно становится историческим фактом и далее принимает участие именно в таком виде.

«Сложность в реализации намечавшегося плана захвата острова заключалась в недостатке наличных финских судов для доставки туда десанта.»

Как можно заметить, автор только что вбросил в оборот «План захвата острова», о котором в записке Талвела не было даже намёка. При этом единственной аргументацией у автора было - «как затем стало ясно». Недостаток судов для доставки десанта является дезинформацией : в немецком отчёте о положении на Ладоге в 1942 году отмечается, что боевых кораблей у финнов там нет вовсе, а есть только несколько десятков небольших катеров и буксиров, которые по мнению немцев можно было бы использовать на случай доставки десанта в тыл.

«Решить этот вопрос удалось путем договоренности с руководством вермахта о переброске на Ладожское озеро из Германии и Италии необходимого количества минных и торпедных катеров в помощь имевшимся у Финляндии катерам «Сису» и паромам. Совершенно очевидно, что без ведома Маннергейма и его ставки все это не могло осуществляться.»

Автор не приводит никаких ссылок на источники этих «договорённостей», сопровождая своим традиционным «совершенно очевидно». Что автор имеет в виду под финскими боевыми паромами - неизвестно, а деревянный катер «Сису» был на Ладоге в единственном числе, в боевых действиях не участвовал вовсе, с августа был в неисправном состоянии, в сентябре признан непригодным по причине полного износа и списан на слом, ибо было ему на ту пору 25 лет и торпедным он тогда уже не был.

«Да о том и свидетельствовал отданный маршалом 17 мая приказ создать на Ладожском озере особую морскую воинскую часть с кодовым обозначением «К» под командованием капитана 3-го ранга К. Киянена для выполнения специального задания.»

Как можно проследить по документам штаба финских ВМС, письмо из представительства немецких ВМС в Финляндии (Marineverbindungsstab Finnland) о направлении на Ладогу немецких и итальянских катеров с экипажами поступило к ним 13 мая. Вечером того же дня (20.00) командующий финских ВМС направил в Ставку письмо с изложением полученного, где среди прочего сообщал, что немцы просят организовать размещение и обеспечение для 75 человек и нескольких офицеров. На следующее утро (10.47) из Ставки был получен ответ, где предлагались варианты, в какие места на Ладоге можно было бы пристроить прибывающих. Также сообщалось, что кормить приезжих в общем-то нечем (в рамках финского солдатского рациона) и еду для них надо добывать из других мест. В отношении интересующих немцев ремонтных мастерских в Сортанлахти Ставкой предлагалось наскоро сколотить для них барак. Иными словами, из переписки явствует, что финны прибывающих не ждали и были к их приёму не готовы. К вечеру 14 мая командующий ВМС составил и направил в Ставку план возможного использования внезапно возникших катеров (письмо №1758/Op.2), так как в письме немцев сообщалось, что распоряжаться катерами должны будут финны. И уже ответом на это письмо стал приказ Маннергейма №486/Op.2 от 17 мая о создании отряда «K». Ни о каком «специальном задании», как пишет Барышников, в приказе не было ни слова. Отряд «К» назывался так потому, что его командиром был назначен капитан Кийянен, а у финнов было обычной практикой называть подразделения по первой букве фамилии командира. Отряд «К» входил в соединение, которое прежде именовалось отрядом «Я» по первой букве фамилии полковника Ярвинена. В этом же приказе Маннергейма от 17.5 значилось, что обеспечение продовольствием и всем необходимым нового соединения возлагается на немцев . Отдельный пунк приказа гласил, что отменяется отправка на Ладогу двух финских сторожевых катеров.

Надо также заметить, что финские документы о целях и задачах отряда "К" давно введены в оборот отечественными исследователями ( Ковальчук В. М. Ленинград и Большая Земля. Л., «Наука», 1975.). У Ковальчука приводится соответствующий фрагмент финского документа, где говорится о целях и задачах отряда "К" и там нет ни слова ни о каком "особом задании". А сам документ находится в Гатчине (ЦВМА, ф. 2, оп. 028571, д. 2, л. 41,45,46).

«Хельге Сеппяля первым среди финских историков обстоятельно изложил в 2003 г., как шел процесс подготовки к этому на основе сочленения воедино всех десантных средств. Тем самым в финской историографии удалось нарушить молчание об акции, преследовавшей цель ужесточить блокаду Ленинграда.»

Складывается такое впечатление, что автору в руки перепала по случаю одна книжка Хельге Сеппяля и что он совершенно не знаком не только с финскими публикациями по данной теме, но и с предыдущим творчеством самого Сеппяля. Для иллюстрации можно привести хотя бы вот такую книжку издания 1979 года, где Сеппяля выступает в качестве составителя сборника и автора комментариев.

На странице 182 находим раздел, озаглавленный Сеппяля "Блокада Ленинграда на Ладоге" и первым, из чьей книги он позаимствовал фрагмент о действиях катеров, оказывается (внезапно) Калерво Кийянен, чьи имя и фамилия подозрительно совпадают с именем и фамилией командира отряда "К". Как значится в заголовке, фрагмент позаимствован из книги Кийянена, изданной в 1968 году. Следующим в сборнике у Сеппяля идёт Эйно Пуккила. У него расссказывается и о катерах и о паромах Зибеля, включая эпизод с походом на Сухо с перечислением всех потерь немцев. Книга издана в 1961 году. Насколько можно судить по цитированию у Барышникова и в других источниках, в дальнейшем Хельге Сеппяля встал на широкорадский путь и пересказал указанных выше авторов своими словами, добавив отсебятины.

«Перед обоими формированиями («К» и «FO») ставилась задача захватить остров Сухо, чтобы прервать снабжение Ленинграда через Ладожское озеро.»

Задачи отряда «К» изложены в пункте 2 ранее упомянутого приказа от 17 мая. Перед флотилией паромов Зибеля изначально ставилась задача нападения на базы Морье, Осиновец и Новую Ладогу с целью уничтожения Ладожской военной флотилии. Данную цель огласил финнам сам подполковник Зибель в ходе совещаний 3-4.6.42. Ввиду оторванности этих планов от реальности тем и другим пришлось в дальнейшем подыскивать другое применение. Остров Сухо впервые возник среди боевых задач 8 октября, когда уже было принято решение о снятии немецко-итальянских сил с Ладоги. Но даже тогда речь о захвате острова не шла и в документах операция называется «против маяка Сухо и расположенной там радиостанции».

«Операция по овладению островом Сухо началась в ночь на 22 октября.»

«Операция против маяка Сухо и расположенной там радиостанции» началась с выхода паромов из баз в 16 часов 21 октября. Паромы Зибеля были крайне тихоходными, крейсерская скорость хода строем состаляла у них всего 5-6 узлов (около 10 км/ч). Путь к Сухо с попутными ветром и волной занял у флотилии паромов более 14 часов, а обратный путь против волны - 18 часов (09.14/22.10.42 - 03.15/23.10.42).

«В ней участвовали 11 боевых паромов, имевших орудия различных калибров, в том числе и зенитные пушки, 5 десантных судов, госпитальное судно, а также сопровождающие их торпедные катера.»

Боевые паромы представляли собой плавучие зенитные батареи и имели на вооружении только зенитные орудия, поэтому говорить, что там «в том числе» имелись зенитные пушки, значит не знать этого факта. Торпедных катеров у Сухо не было вовсе.

«Число десантников достигало 2400 человек.»

Автор, вероятно, не в курсе, что представляет из себя остров Сухо и что на этом голом каменном пятачке будут делать 2400 десантников. Цифра «2400» – это весь личный состав немецкого 144-го зенитно-артиллерийского дивизиона, к которому относились экипажи паромов и катеров. В свою очередь, две группы десантников из трёх состояли из артиллеристов-зенитчиков. Что интересно, в «Маннергейме без ретуши» (2004 г) автор приводит более реальную цифру («до 70 десантников»), но вероятно, после обнаружения в только что вышедшей (2003 г) книжке Сеппяля гораздо более приятной цифры «2400», устоять перед соблазном не смог. Тут же проставлена ссылка на страницу сочинения Сеппяля, поэтому все претензии по поводу «2400» как бы автоматически адресуются к тому. Фактически же численность десанта на данный момент неизвестна, в немецких документах не фигурирует, а цифры в диапазоне от 30 (оперсводка Генштаба от 23.10.42) до 2400 (Сеппяля) выбираются в меру безответственности авторов.

«Все это еще раз демонстрировало фальшивость утверждения о так называемой «обособленной войне», которую якобы вела Финляндия.»

Трудно проследить логическую цепочку в голове автора - каким образом операция, исполняемая силами немецких Люфтваффе, может демонстрировать «фальшивость обособленной войны» финнов. В набеге на Сухо не принимали участия даже немецкие военно-морские силы. Единственное, что можно предъявить финнам в этой истории – 22 октября финские самолёты летали, как обычно, над Ладогой и имели стычки с нашими самолётами, которые преследовали возвращавшихся немцев. Также следует указать на тот документальный факт, что одна штурмовая группа из трёх была откомандирована на Сухо так называемым "Бюро Целлариуса", т.е. состояла из наших соотечественников.

«Но, возвращаясь к вопросу о провалившейся попытке захватить остров Сухо, следует подчеркнуть тот факт, что не все историки, исследующие период участия Финляндии во Второй мировой войне, склонны замалчивать это событие.»

Как ранее демонстрировалось, Хельге Сеппяля компиллирует своё «исследование» из опубликованных после войны книг финских историков. Финны настолько «замалчивают» своё участие в истории с Сухо, что отдельные авторы даже сообщают о финском участии в ней. В сборнике у Сеппяля Кийянен пишет, что операциями паромов (а стало быть и походом к Сухо) руководил полковник Ярвинен. По непонятной причине ни сам Сеппяля, ни Барышников не хватаются за такую «вкусную» фразу у Кийянена. В "Suomi Sodassa" авторы пишут, что нападение на Сухо производила финско-немецко-итальянская (именно в таком порядке) группировка.

Первое, что можно было бы предположить в данной ситуации - это что финны уничтожили компрометирующие их документы. Однако имеются в достаточном количестве немецкие документы, где описываются принципы безобразной субординации интернациональных сил на Ладожском озере. Из документов совершенно однозначно следует, что всеми боевыми действиями на Ладоге командовало Люфтваффе, причем они также стремились подчинить себе катера немецких и итальянских ВМС.

Позицию финского командования на Ладоге лучше всего описывает фрагмент из отчета командующего группой "С" 31-й флотилии тральщиков корвет-капитана фон Рамма, который был подчинен финнам и чьи катера должны были минировать пути снабжения Ленинграда в южной Ладоге : "Официально приказы о боевых действиях и проводимых операциях должны были отдаваться командующим финской береговой бригадой, который подчинялся напрямую финской ставке. Однако поскольку он, как армейский офицер, был не в состоянии как следует разбираться в морских делах, то он ждал от отдельных старших офицеров соединения, что те будут заниматься своими операциями самостоятельно. О своих пожеланиях он сообщал при случайных разговорах, письменные приказы о проводимых операциях полковник Ярвинен не отдавал никогда."

«„Официальная" история войны-продолжения в разделе „Немецкие и итальянские корабли на Ладожском озере в 1942 г." совсем не упоминает бои за Сухо. Естественно, существующая тенденция замалчивания отдельных событий, наблюдающаяся в финской историографии, целенаправленно ведет к внедрению мифологии.»

Непрерывно муссируя мнимую тему «целенаправленного замалчивания» и «мифологии», автор не объясняет причин заинтересованности финнов в сокрытии бесплодных действий немецких Люфтваффе за пределами финских исторических территорий. Тут надо в первую очередь отметить, что масштабы «боёв за Сухо» сильно мифологизированы трудами отечественных авторов в части мотивов и результатов, и нет уверенности, что «бои за Сухо» не исчезнут со временем и из российских публикаций или займут подобающее им место. В недавнем фильме Исаева и Драбкина в части «немецкие и итальянские корабли на Ладоге» про «бои за Сухо» нет ни слова.

Мифотворчество Барышникова Н.И. по теме немецкого присутствия на Ладоге не ограничивается «Пятью мифами ...» и «Маннергеймом без ретуши» и его следы можно обнаружить в совершенно неожиданных местах. Так, в упоминавшейся выше книге мемуаров генерала Эрфурта (представителя немцев в финской Ставке) имеется такое фото :

Под фото находится совершенно нереальная подпись, автором которой Эрфурт быть никак не мог. В этом к тому же легко убедиться, взяв в руки немецкий оригинал его мемуаров.

В оригинале мемуаров Эрфурта нет ни этой фотографии, ни тем более подписи к ней. Кто-то сделал идеологический вброс , чтобы читатель полагал, что это сам Эрфурт пишет про обсуждение плана захвата острова Сухо. Автора вброса долго искать не приходится, т.к. он указан в выходных данных книги. Это всё тот же Барышников Н.И.

В недавних публикациях обнаруживается, что интерес к теме немецкого присутствия на Ладоге проявляет также и сын Барышникова Н.И. - Барышников В.Н., в миру зав.кафедрой истории СПбГУ.