Источник : Valamo. Historiaa ja kuvia Laatokan luostarisaarilta. Valamo-seura ry. 1974

События до конца 1939 года

Небольшие мобилизационные учения прошли на Валааме осенью во время Мюнхенского кризиса, когда для сохранения нейтралитета на службу было призвано небольшое количество резервистов. Их привезли в Нииккана, где им было предоставлено снаряжение и они были развезены по разным укреплённым позициям дивизиона.

После нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года Финляндия была вынуждена отдать распоряжение об усилении охраны своего нейтралитета. Поэтому начиная с 10 сентября в Нииккана со всего побережья начало поступать небольшими группами пополнение, некоторые даже своим ходом. Так на Раутаверяйя появились первые люди. Командиром батареи 11 сентября был назначен фенрик Юсси Перкки.

На Раутаверяйя приступили к срочному приведению сторожевой укрепленной позиции в боевое состояние и обучению личного состава своим задачам. Началось обучение в Нииккана, одновременно занимались сооружением противодесантных точек по берегу и укреплением линии в Долине Смерти. Так в учёбе и работах прошел почти месяц. Это было результативное время, так как в воздухе уже висела напряжённость, которая только прибавляла энтузиазма.

После 11 октября начали происходить события. Был потушен маяк Ханхипааси. Из принадлежащих Валаамскому монастырю судов взят в распоряжение дивизиона пароход Valamon Luostari ["Валаамский Монастырь"], а сразу на другой день [12.10] - пароход "Сергий". Монашеские рясы экипажей судов сменились на военные мундиры.

В ночь на 12 октября пришло распоряжение об эвакуации следующим утром на материк членов семей военных. Время на сборы было дано минимальное. Поэтому понятно, что матери многих семейств приезжали поcле, чтобы забрать то или другое из своих жилищ. Это касалось прежде всего предметов зимней одежды.

12 октября командир дивизиона запретил производить колокольный звон, так как он мог послужить помощником в указании пути не только для своих. В следующий раз колокола зазвонили уже только 18 марта 1940 года.

Этот день 12 октября был на удивление богат событиями. В Нииккана прибыли две 57-мм капонирные пушки, к установке которых на Порфиринсаари в Никоновской бухте приступили немедленно. Под руководством назначенного командиром батареи военмастера Ууно Рути работа продвигалась быстро.

В тот же самый день начали прибывать призванные на службу в ходе срочных сборов резервисты. Их прибыло в этот и ближайшие дни такое количество, что все подразделения дивизиона и точки были укомплектованы по штатам военного времени. На этом этапе название дивизиона было изменено на "Валаамский укрепрайон" и от него в подчинение к Салминскому укрепрайону отделился Мантси. Мобилизация протекала очень хорошо как в отношении прибытия личного состава и снаряжения, так и в отношении переправки их далее. Погодные условия благоприятствовали этим мероприятиям.

Батарея Раутаверяйя устроила наблюдательный и дальномерный пост на мысу Мустаненянниеми. Батарея Нииккана организовала аналогичный пост на горе Феофилинмяки.

Для осуществления мобильного патрулирования был реквизирован буксир "Аалто", который под командованием своего командира фенрика Вепсяляйнена по ночам курсировал вокруг Валаама.

Батарея полевых орудий в Нииккана была теперь укомплектована личным составом и лошадьми. 15 октября она двинулась на Петровскинниеми. Там были подготовлены позиции и проведены практические занятия. Переезд оттуда в Кууканлахти состоялся 2 ноября, а в свою очередь оттуда на Зимняковскинниеми 6 ноября. Батарея возвратилась назад в Нииккана под Рождество.

В военное время в состав сил Валаама входил также пехотный батальон. Его 1-я рота прибыла в Старо-Никоново 20 октября и была размещена в постройках Иерусалимского скита. Вскоре прибыла и бОльшая часть отдельного 23-го батальона [ErP 23] во главе с командиром Тойво Туруненом. Основную часть батальона разместили в районе центральной монастырской усадьбы. После того как 25 октября на Валаам прибыли ещё два грузовика батальона и прочие его остатки, батальон в полном составе оказался на острове.

В ходе нескольких проходивших в мирное время учений на картах район от Никольского до Мустаненянниеми был определён как благоприятный в отношении высадки десанта. Для отражения данной угрозы на Петровскинниеми была построена 57-мм батарея из двух капонирных орудий. Она обосновалась там 2 ноября.

Военным врачом Валаамского укрепрайона во время срочных сборов был назначен капитан медицинской службы Аптер. Он организовал на острове пункт первой помощи и был его начальником в течение всего периода Зимней войны.

Для всех призванных на службу в ходе срочных сборов наступило время настоящей учёбы, которая продолжалась 1-1.5 месяца. В особенности это требовалось личному составу 23-го батальона, представители которого были уже старше призывного возраста (средний возраст 34 года).

Война началась ранним утром 30 ноября. До Валаама доносились раскаты артиллерийской стрельбы со стороны Перешейка и из района Салми, а в сумраке видны были зарева пожаров.

Настроение у военных на Валааме было хорошее. Была уверенность в собственных способностях к обороне, и не без основания, так как численность сил на острове составляла примерно 1200-1300 человек.*

*Сюда входили отдельный 23-й батальон, тяжёлые батареи Раутаверяйя и Нииккана, лёгкие батареи на Порфиринсаари и Петровскинниеми, батарея полевых орудий, рота штаба укрепрайона и прочие отдельные мелкие отряды.

Активность авиации противника была высокой с самого начала войны. Эскадрильи самолётов пролетали между Нииккана и Мёкериккё на север и часто тем же путём возвращались назад. Вероятно, они использовали Валаам как своего рода маяк, от которого брался курс на места бомбардировок. Однако долго ждать первой бомбардировки Валаама не пришлось.

8 декабря в 14.10 с востока в направлении монастыря пролетело два вражеских бомбардировщика, которые с километровой высоты сбросили бомбы и возле монастыря развернулись на обратный курс. У зенитчиков пальцы лежали на курках пулемётов и ими был открыт огонь. Пулеметчики с Нииккана открывали огонь с дистанции даже более 6 км. Некоторые поступали так же - стреляли из винтовок. Война была в новинку, а воодушевление было велико, так что о шансах попадания в цель никто не вспоминал. Все бомбы упали примерно в километре к востоку и северо-востоку от монастыря, не причинив никакого вреда. При обследовании было обнаружено 73 воронки и "следа". Последние подразумевали следы от зажигательных бомб, их также использовали во время этой бомбардировки. Одна бомба, как было установлено, была с отравляющим веществом, в качестве которого подозревали адамсит. Разумеется, это было абсолютно ошибочное предположение, однако это показывает впечатление от налётов в начале войны.

20 декабря шесть вражеских бомбардировщиков при возвращении назад с материка пролетели так близко от Нииккана, что батарея выстрелила по ним пару снарядов, но не попала.

В конце года имела место ещё одна небольшая бомбардировка. 21 декабря вначале в 12.20 и в 12.45 прилетела эскадрилья и сбросила бомбы на Московансаари, от них были найдены две большие воронки и опять были подозрения по поводу использования бомб с отравляющими веществами. Во время второй бомбардировки были сброшены две бомбы в озеро в километре к северо-западу от Никольского.

На Валааме недолго смогли поддерживать максимальную численность сил. Уже 2 декабря поступил приказ демонтировать пушки на Порфиринсаари и Петровскинниеми и перебросить их вместе с личным составом на линию Вуоксы. Пушки так там и остались, однако расчёты в полном составе возвратились на Валаам на Новый год. Эти демонтированные батареи вновь были приведены в боевую готовность, так как 16 декабря на ту и другую было получено по одному 57-мм орудию Норденфельда.

Мантсинсаари оказался в тяжёлом положении уже в самом начале войны, так как фронт на материке прошёл мимо него и связь с островом в восточном направлении оказалась перерезана. При намерениях удерживать остров туда нужно было доставлять помощь и ближайшую таковую можно было получить с Валаама. Таким образом 1-я рота 23-го батальона из Иерусалимского скита и один пулемётный взвод вечером 5 декабря были перевезены на Мантси. Одновременно с Нииккана туда отвезли перевую партию снарядов (70 шт) для орудий Канэ [Canet]. 14 декабря на Мантси перевезли ещё одну роту из батальона, а 31 декабря перевезли и последнюю роту. В связи с их перевозкой ушли и другие части батальона, за исключением грузовиков.

Когда солдаты отправлялись с Валаама на Перешеек и на Мантси, то есть в районы непосредственных боевых действий, они просили о причащении. Первым таким местом, где это было организовано, была церковь Иерусалимского скита, где причастие раздавали лютеранский и православный военные пасторы. Вероятно, это был первый случай лютеранского причастия в церквях Валаама.

Оба православных военных пастора Валаамского укрепрайона проходили военную службу в Нииккана и получили звания младших сержантов. На службу они были призваны из Валаамского монастыря, где являлись тогда иеромонахами. Будучи военными пасторами, их звали Юрьё Олмари (впоследствии архиепископ Павел) и Паули Йоухки. Участком их работы был весь Валаамский укрепрайон, а следовательно и Мантси, где проходило службу большое число православных. Оттуда они старались добираться и до самой передовой.

Мантси был подчинен Валаамскому укрепрайону 6 декабря. Проблемой было отсутствие телефонной связи. Её организовали 20 декабря, когда от Ристисаари до Мантси был проложен минный кабель. Хотя при этом использовались усилители, слышимость была на пределе. В качестве начального участка послужил проложенный ещё в 1919 году минный кабель.

К Новому году таким образом численность сил на Валааме сократилась на две трети. Ранний приход зимы и вызванный этим ледостав в южной Ладоге привели с другой стороны к уменьшению угрозы на морском фронте.

В начале срочных сборов командиром Валаамского укрепрайона был майор Кейо Циллиакус, в качестве помощника у него был начальник отдела боевых действий лейтенант Пентти Рекола. Командиром батареи Нииккана был капитан Мауно Лойкканен. До конца года там не произошло изменений. Командиром батареи Раутаверяйя был вначале фенрик Юсси Перки, а с начала декабря им стал лейтенант Ууно Рути.

События до заключения мира в 1940 году

Ещё в начале года налёты вражеской авиации были не такими результативными, но ситуация понемногу менялась. Так 6 января самолёты обстреляли из пулемётов Гефсиманию и Мустаненянниеми, а также сбросили 8 бомб в Монастырскую бухту и две во внутренний пролив. Были выбиты окна. Результаты стали появляться уже во время бомбардировки 19 января в 15.10, когда один самолёт сбросил 5-6 бомб. Из них две попали в монастырскую конюшню, при этом одну лошадь убило, а от второй ничего не осталось. Конюшня была разрушена. Остальные бомбы упали на Терваниеми, не причинив вреда. Самолёт также обстрелял из пулемёта обитель, Нииккана и Никольский, не причинив ущерба. Спустя сутки три самолёта бомбили район монастыря, на этот раз в конюшне у военных выбило стёкла и были повреждены линии телефонной связи.

Есть некоторые подозрения, что имевшие место 19 и 20 января небольшие бомбардировки являлись маскировкой полётов, целью которых была разведка и аэрофотосъёмка, за которыми последовали разрушительные бомбардировки 21 и 22 января.

21 января бомбардировки начались с района Иерусалима, Московансаари и Старо-Никоновской бухты. Самолёты появлялись группами по три и таких групп было в общей сложности восемь. Налёты продолжались с 9.15 до 12.35. Ледокольное судно "Ааллокас" находилось вблизи острова Руиссаари и уцелело только благодаря чуду, когда вокруг него разорвалось 7-8 бомб. Пассажирский пароход "Отава" зимовал во льду посреди Старо-Никоновской бухты. Вокруг него разорвалось 11 бомб. Окна выбило внутрь и борта иссекло осколками. Сброшенные на Иерусалим 10 бомб не причинили серьёзного ущерба. По сравнению с ней бомбардировка кораблей была довольно точной. С батареи Нииккана сделали 4 выстрела, а с Порфиринсаари один, все без результата.

Вечером бомбардировки переместились в район монастыря, который бомбили вначале с 19.05 до 21.15 в пять отдельных заходов. Количество самолётов установить не удалось, но оно было не очень большим. На этот раз были понесены первые людские потери. На крыше гостиницы находилась позиция зенитного пулемёта. Туда прямым попаданием угодила бомба, при этом из четырёх человек трое были убиты, а один ранен. Основная часть бомб упала поблизости от Никольского, монастыря и штаба. Было большое количество зажигательных бомб. По счастью, 100-килограммовые бомбы упали, не взорвавшись.

В первые часы следующего дня (22 января) три тихоходных четырёхмоторных самолёта кружили над монастырём на высоте 800-1200 метров и довольно расчётливо сбрасывали бомбы. Их объектом, как казалось, был штаб укрепрайона. Имелись и разрушения. Один край жилища эконома [заведующего хозяйством] взлетел на воздух, а на другом конце сам [Br. Louhela] (прим.перев. - возможно речь идёт о заведующем гостиницей о. Луке, т.к. эконом монастыря был о. Филагрий) упал со своей кровати на пол. Расположенный поблизости от бани монастырский склад пиломатериалов загорелся в 00.30. Большими усилиями с пожаром удалось справиться в 03.00. Практически все линии телефонной связи, идущие от штаба укрепрайона, были оборваны, однако легко и быстро восстановлены.

В 08.55 того же дня ещё один самолёт сбросил несколько бомб во двор монастыря, выбив последние окна в больнице. Затем в 14.35 другой самолёт сбросил несколько бомб на остров, не причинив вреда. Вновь возникает подозрение : не было ли задачей этих самолётов фотографирование результатов бомбардировок вчерашнего дня и этой ночи - об этом можно только догадываться.

Однако у тех трёх бомбардировщиков, что появились в тот же день 22 января у Нииккана в 11.40, задачей была не разведка. Вначале были выбиты окна в новой казарме, затем самолёты проследовали к Старо-Никоновской бухте. Там зимовал пароход "Валаамский Монастырь", который получил четыре попадания, загорелся и затонул.

Из всего этого можно было сделать вывод, что дневные налёты 21 и 22 января были хорошо спланированными и лётчики набрались опыта в попаданиях в цель.

Последовал 11-дневный перерыв в бомбардировках. Двухдневными периодами они возобновились 3 февраля в 10.00 и продолжались до 15.25 того же дня. Бомбардировок было в общей сложности пять, но самолётов в них участвовало всего по несколько в каждой. Действия их были очень беспорядочные. В этот раз впервые бомбили Раутаверяйя, не причинив ущерба. Предназначенные Нииккана бомбы упали на Долину Смерти, которая стала вся в воронках от бомб. Между скотным двором и штабом был изрядно попорчен лес. Бомбы были сброшены также в лесу между Мустаненянниеми и монастырём. При этом произошёл совершенно странный случай. Как раз в это время и в этом месте оказались солдаты с Мустаненянниеми, которые шли в баню в монастырь. Из них четверо получили ранения.

Во время этой бомбардировки 3 фераля привлекало внимание то, что в воздухе находились также и самолёты "туристов", которые не сбрасывали бомбы на остров.

4 февраля Валаам пережил большую бомбардировку. В промежутке с 12.42 до 13.00 в общей сложности 76 самолётов в три этапа атаковали монастырь. В 14.04 атака возобновилась с участитием ещё девяти самолётов. Ущерб был нанесён большой. Горели монастырская баня и мастерские. Склад, в котором хранились сельскохозяйственные инструменты и механизмы, также сгорел. Загорелись конструкции крыши храма, но их сумели быстро потушить. Также загорелось северное крыло гостиницы, но и там пожар удалось погасить. Получило попадание расположенное к северу от храма здание, произошло обрушение жилых построек монастыря. Разрушено было деревянное здание на причале для судов. И естественно, были оборваны линии телефонной связи. По сравнению с масштабами налёта, разрушения были сравнительно небольшие, к тому же мероприятия по тушению пожаров прошли довольно удачно.

Немного погодя, в промежутке с 14.55 до 15.00 четыре самолёта бомбили Нииккана и 9 самолётов бомбили совершенно пустой Большой скит, серьёзного ущерба они не причинили.

Возможно, в тех самолётах, что не сбрасывали бомбы 3 февраля, командиры вели подготовку к этой разрушительной бомбардировке ? И опять у этого предположения нет ответа. Поздним вечером того же дня, когда случилась большая бомбардировка и когда горели здания монастыря, основная часть монастырской братии была эвакуирована на грузовиках со скамейками. В монастыре осталось только пятеро монахов, включая военных пасторов Олмари и Йоухки.

На этот раз перерыв в бомбардировках продолжался 10 дней. 15 февраля 11 самолётов в пять заходов атаковали Нииккана. Самым большим ущербом оказался разнесённый угол солдатского клуба.

В ночь с 18 на 19 февраля с 23.55 до 01.25 можно было наблюдать новый вид ночной бомбардировки. Один четырёхмоторный самолёт выстреливал осветительные ракеты, а остальные самолёты, число которых установить не было возможности, произвели четыре бомбардировки. Ещё один самолёт прилетел и сбросил бомбы в 04.10. Все бомбы были большой мощности и упали вокруг гостиницы. На наружных её сторонах до этой бомбардировки ещё оставалось несколько целых окон. Бомбардировки возобновились в 14.20 силами девяти самолётов. Бомбы упали перед гостиницей и в Монастырскую бухту. Развалилась кузница у военных.

Бомбардировки продолжились и в последующую ночь 20 февраля с 00.45 до 01.15, когда противник совершил четыре налёта. Потом в 10.06 прилетали шесть самолётов, сбрасывали бомбы и вероятно фотографировали результаты ночных налётов, которые не были впечатляющими. Бомбы упали на обширное пространство вокруг гостиницы, не попав ни в одно из близлежащих зданий.

На этот раз перерыв в бомбардировках продолжался целых 18 дней. Ночью 11 марта в 03.35 самолёты снова появились у Валаама. Утром было установлено, что несколько зажигательных бомб упало на Зимняковское поле и на Каласяйлионсаари. Вдобавок было обнаружено 59 воронок от бомб вблизи монастыря. Все бомбы были небольшой мощности. Крыша птичника была однако в дырах. Последняя бомбардировка этой войны случилась в тот же день в 11.30. Три самолёта бомбили безрезультатно окрестности смоляного завода, а сопровождавшие их два истребителя излили ненависть на поленницы дров Никольского скита, обстреляв их из пулемётов.

Выше перечислена только часть воронок от бомб, поскольку упавшие вдалеке от обычных мест бомбы, особенно на конечном этапе войны, ходить и искать было уже даже лень.

Кадры аэрофотосъёмки, сделанные после бомбардировок 4 февраля и 18-20 февраля, давали вероятно довольно безутешную, но искажённую картину эффекта бомбардировок. В поле зрения вокруг монастыря и гостиницы фактически было больше песка, чем белого снега, т.к. даже маленькие бомбы разносили мелкий песок по обширной площади.

Людские потери - трое убитых и пятеро раненых, были всё же небольшими, принимая во внимание количество бомбардировок и порой их силу. Разрушения зданий, особенно в районе монастыря, были на удивление тоже небольшими, учитывая число сброшенных бомб. Объекты по факту совершенно не имели средств противовоздушной обороны, поскольку спаренный пулемёт калибра 7.62 мм уже даже на тот момент не мог считаться эффективным оружием против бомбардировщиков, да и тот был уничтожен во время бомбардировки 21 января. Как можно было объяснить такую очень странную вещь ? Быть может многих устроило бы объяснение, что это было оберегание Создателем ? Или может быть лётчик, когда видел перед собой величественный и беззащитный монастырь, то почти невольно нажимал на сброс бомбы секундой или двумя раньше или позже. Возможно, это было чистое везение, но могло ли его собраться так много и в одном месте ? Кто-то может ещё предположить, что возможно уровень бомбивших не соответствовал поставленной перед ними задаче. Однако бомбардировка кораблей в Никоновской бухте была весьма точной, доказывая совершенно обратное. В начале войны, правда, бомбардировки были неточными, но это можно понять. В любом случае судьба монастыря являла собой чудо. Пусть каждый объясняет это себе сам на своё усмотрение.

Та зима случилась на редкость суровой и на Валааме уже 16 января мороз достигал целых 32 градусов, что было самой низкой зимней температурой. Правда, на материке в то же самое время температура достигала 40 градусов мороза. "Ааллокас" смог с большим трудом продолжать курсировать до 19 января. Только после этого началось движение конных обозов, однако они не могли справиться со снабжением Мантси, которое происходило по маршруту Лахденпохья - Валаам - Ристисаари - Мантси. Толщина льда однако увеличивалась крайне быстро, с помощью снегоочистителей была расчищена автомобильная дорога от Лахденпохья до Валаама и в первой половине февраля движение грузовых автомобилей по расчищенной дороге происходило уже вплоть до самого Мантси. Не раз бывало, что дорогу удавалось расчистить только до Ристисаари, и заключительный отрезок пути был задачей для лошадей.

В феврале продолжались морозы. Минимальная температура была зафиксирована 9 числа, когда термометр показывал минус 30 градусов. В ту зиму были характерны постоянные морозы.

За исключением воздушных бомбардировок, на Валааме не происходило других боевых действий. Личный состав тяжёлой батареи Нииккана сменил артиллерийские расчёты батареи Мантси 31 января. Переходы были совершены на лыжах. Запасы снарядов с Раутаверяйя и Нииккана постепенно перевозились на Мантси, так что в конце войны на Валаамских батареях их оставалось уже совсем незначительное количество.

В феврале противник начал действовать своими разведгруппами от Питкяранта между Ристисаари и Валаамом. Это побудило наших к ответным мерам. В тёмное время суток наши дозорные группы патрулировали этот район , одновременно усиливалось охранение побережья. Никаких стычек однако не происходило.

12 марта в 22.35 во внутреннем дворе гостиницы происходила разгрузка только что прибывших из Лахденпохья грузовиков, когда раздался большой силы взрыв. Взорвались несколько штук прибывших с грузом противотанковых мин. Последствия были разрушительные, из занятых погрузкой и транспортировкой гражданских лиц двое было убито и трое ранено. Во внутреннем дворе ещё оставались целые окна, поскольку туда не попадало больших бомб, но теперь выбило и последние. Изменившаяся на следующий день общая обстановка стала причиной того, что так и не было расследовано, сколько мин взорвалось и что явилось причиной этого несчастного случая. Эти гражданские потери следует добавить к военным, которые составили трое убитых и пятеро раненых.

В 1940 году на командных постах происходили следующие кадровые изменения : в конце февраля командиром Валаамского укрепрайона стал майор Ассер Корвенхеймо, а в марте начальником отдела боевых действий укрепрайона стал капитан Мауно Лойкканен. В начале января командиром батареи Нииккана был назначен капитан Яска Латикка, а следом за ним в середине февраля лейтенант Тойво Хейнонен.

Заключение мира и последние дни Валаама

Информация о заключении мира поступила на Валаам 13 марта в 06.30. Первый следующий за этим приказ был затопить ещё находящиеся на поверхности корабли. Задание должен был выполнить командир технического отдела укрепрайона лейтенант Вейкко Уккола, который сразу приступил к делу. Килограммовыми тротиловыми шашками было пробито днище у парохода "Сергий", стоявшего у монастырского причала в Старо-Никоновской бухте. Аналогично поступили с пароходом "Ааллокас" , который стоял в Старо-Никоновской бухте у батарейного причала. Стоявший посреди Старо-Никоновской бухты пароход "Отава" ждала та же участь. Приказ об отмене подрыва кораблей подоспел как раз после того как прогремел последний взрыв.

При эвакуации сверху был установлен следующий порядок приоритетов :
1) вооружение и боеприпасы
2) продовольственные припасы (а также хлебные запасы монастыря)
3) военное обмундирование и другое снаряжение

В устной форме было сказано также, что если транспортных средств будет достаточно, военные могут эвакуировать самое необходимое и ценное из личного имущества, а уже после этого на усмотрение - монатырское имущество.

Было принято решение осуществлять вывозку тяжёлых орудий только с участка Нииккана, до Раутаверяйя даже не было расчищенной дороги. Пушки в Нииккана удалось вывезти с острова лишь с большими усилиями и благодаря мастерству и энергии старшего сержанта Саши Бака практически в самый последний момент. Большую трудность представляло доставить стволы орудий с позиции батареи на лёд.

В самом начале эвакуации метель замела расчищенную дорогу, но её удалось расчистить вновь. Не было информации об имеющихся в наличии автомашинах. Когда кадровым военным в данных обстоятельствах приходилось оставлять Валаам вместе с другими, личного имущества они забирали с собой совсем немного.

Личный состав с Мантси и Ристисаари отошел на материк через Валаам, заночевав и передохнув на острове. Сразу, как только поступила информация о заключении мира, майор Корвенхеймо убыл на материк, а на Валааме остался за старшего по личному составу капитан Лойкканен.

Ледовая дорога оставалась открытой и в хорошем состоянии весь период эвакуации, не считая той метели. Командованию Морской обороны Ладоги удалось раздобыть на удивление большое количество средств перевозки. Таким образом к 16 марта с острова было увезено то личное имущество, что было установлено как имеющее первостепенную важность.

К удивлению, 16 или 17 марта в распоряжение Валаамского укрепрайона были получены 30 грузовых автомашин и транспортная рота в полном составе с конными повозками. Теперь представилась возможность эвакуировать также и то монастырское имущество, которое не попадало в категорию первостепенной важности в хозяйственном смысле. На Валааме в то время находились иеромонах Филагрий (монастырский эконом), иеромонах Симфориан и ещё по меньшей мере трое других монахов. Вдобавок там находились православные военные пасторы Олмари и Йоухки. Наместник Исаакий также прибыл тогда на остров.

В связи с бомбардировками Валаама военные пасторы Олмари и Йоухки перенесли ценное монастырское имущество в находящееся под главным храмом подвальное помещение. Передвигаться там из-за тесных и извилистых коридоров было очень трудно. В подмогу им было выделено необходимое количество артиллеристов. На этом этапе эвакуации находящееся под храмом имущество было вывезено под руководством военных пасторов и с помощью отряда сапёров.

В скитах также имелось много дорогих памятных и ценных вещей как, например, иконы. Военные пасторы Олмари и Йоухки получили от командования укрепрайона в своё распоряжение несколько лошадей с санями и помощников. Так они ездили по тем скитам, где возможно что-то ещё оставалось. За столь короткое время и теми средствами перевозки чудес совершить не удалось, но хорошо было и это. Упаковочных материалов не было, поэтому например, две иконы клались лицом одна к другой и скреплялись вместе вколоченными по углам гвоздями. Удалось забрать с собой также и несколько небольших колоколов с церквей.

Военные c Раутаверяйя покидали Валаам на лыжах, после того как была эвакуирована остальная матчасть, за исключением стволов тяжёлых орудий и прожекторов. Военные с Нииккана уходили также на лыжах, там оставался только отряд, занимавшийся демонтированием и транспортировкой орудий. Основная часть штабной роты и транспортная рота оставили Валаам 18 марта в 09.30. Из штабной роты осталось только одно отделение.

Наместник Исаакий, остававшиеся на острове иеромонахи и монахи покинули Валаам 18 марта в 09.45. Перед отправлением наместник пришел к капитану Лойкканену попросить разрешения позвонить в большой колокол на главном храме, который безмолвствовал с начала срочных сборов. Теперь уже не было никакого смысла продолжать удерживать его язык связанным. 12 раз прозвучали удары большого колокола. В роли звонаря выступал иеромонах Симфориан, который позднее стал игуменом. Возможно наместник Исаакий объяснил капитану Лойкканену значение числа ударов, но в той обстановке это не отложилось в его памяти. Лишь 32 года спустя он смог услышать это снова. Наместник Исаакий сказал буквально следующее : "Когда умирает монах, большой колокол звонит один раз. Если умирает игумен, об этом сообщается тремя ударами. Но когда умирает монастырь, полагается двенадцать ударов."

Капитан Туови Мякеляйнен ещё до этого передал остров Мантси русским. Ристисаари был передан им с утра 18 марта. Ему было приказано передать также и Валаам. Капитан Мякеляйнен прибыл на остров 18 марта в 13.30 вместе со своим шофёром и переводчиком.

Во второй половине дня 18 марта на Валаам к удивлению прибыло ещё пять грузовиков и один пикап, хотя обещан был только один грузовик, чтобы увезти последних оставшихся солдат. Было принято решение забрать картины, зеркала, мебель и прочее ценное имущество из верхней и нижней церкви главного храма, царских покоев и из жилых помещений игумена и его наместника. Вечером из этих мест собирали имущество, когда с востока послышался громкий шум двигателя. По ледовой дороге от Ристисаари двигался больших размеров русский трактор со снегоочистителем, за которым на буксире тянулись лыжники. Старший группы лейтенант Бондарев сказал, что прибыл из Видлицы с заданием расчистить дорогу для прибывающих на следующий день войск. Работу ввиду благоприятных погодных условий удалось выполнить быстрее чем ожидалось, так что теперь они тут, командир и 18 солдат. Лейтенант Бондарев правда упомянул про своё задание, что он мог бы прибыть на Валаам и на следующее утро, но сейчас они уставшие и просят места для ночлега. Их решено было разместить в обители. Лейтенант Бондарев пообещал, что они не будут выходить оттуда до десяти часов завтрашнего дня и сдержал своё обещание. В качестве переводчиков во время этих переговоров выступали военные пасторы Олмари и Йоухки.

Под утро в сумерках заполыхала дивизионная сауна. Солдаты сказали, что хотели напоследок попариться перед отходом и наверное слишком её перетопили. Могло быть и так, но скорее всего кто-то решил, что другие тут париться после них больше не будут. Уничтожение построек было запрещено, и теперь естественно возник риск, что лейтенант Бондарев со своими людьми могут как-то отреагировать на этот случай.

Последняя группа ушла с Валаама на автомашинах 19 марта в 08.00. По дороге к берегу в одном сарае увидели гроб. Чтобы удостовериться, у гроба подняли крышку и внутри обнаружили убитого. Каким-то непонятным образом это оказался увезённый с Мантси и оставленный по дороге. Естественно, гроб с телом кое-как пристроили в уже битком набитую машину.

Ледовая дорога на материк была в превосходном состоянии, но пейзажи были печальные. Не успели отъехать от Валаама и пяти километров, как у дороги в снегу лежала первая пристреленная монастырская корова. И такое продолжалось до самого материка. Неизвестно, сколько скота добралось до места назначения в живом виде. Крупному монастырскому скоту долгий путь оказался определённо не по силам. Быть может эти коровьи трупы оказали влияние и на виды животных, обитающих на Валааме ? На острове ведь не было лис до Зимней войны, но когда мы туда возвратились в 1941 году, то обнаружили их там. Не могли ли лисы, привлекаемые и ведомые запахом падали на ледовой дороге, добраться до Валаама ? Это выглядит довольно правдоподобным.

Гружёные монастырским имуществом автомашины добрались до станции Хууханмяки, где наместник Исаакий смог организовать вагоны. В общей сложности удалось эвакуировать 13 полных вагонов монастырского имущества, не считая зерна и другого продовольствия.

Вскоре после того как последние военные ушли с Валаама, у его северного побережья начали собираться на льду силы русских. По расчищенной дороге из Видлицы прибыло три легковых автомашины и около 20 грузовых. Прибыло 10 конных повозок, явно со стороны Мантси - Ристисаари. Откуда-то появились двое аэросаней и прилетели ещё два самолёта. В общей сложности число военных достигло 200 человек. Особо следует обратить внимание, что за принимающего на этот раз был человек в звании комбрига (т.е. офицер в генеральском звании), в то время как на Мантси и Ристисаари за принимающего был капитан. В 09.40 русский генерал пришёл на встречу с капитаном Мякеляйненом в здание гостиницы, где у штаба укрепрайона было последнее место расположения. Поскольку ранее имелась договоренность, что время передачи назначено на 10.00, капитан Мякеляйнен должен был придерживаться этого. Поэтому обход монастыря начался ровно в 10.00. Посетили также и Нииккана, куда добирались на аэросанях. Русский генерал высказал сожаление по поводу того, что монастырские ценности, картины и прочее были увезены. Он также сказал, что они откроют на Валааме курорт.

19 марта 1940 года между 17 и 18 часами, когда мартовское вечернее солнце сверкало на колокольнях Валаамских церквей, а мороз крепчал, капитан Мякеляйнен двинулся по ледовой дороге в сторону материка. Финны покинули Валаам.

Источник : Valamo. Historiaa ja kuvia Laatokan luostarisaarilta. Valamo-seura ry. 1974
Перевод С.Б.