Отрывок из мемуаров
Вальдемар Эрфурт - представитель германского верховного командования в ставке маршала К.Г.Маннергейма (1941-1944)
В конце мая в финскую ставку пришло сообщение о том, что русские якобы начали эвакуацию гражданского населения из Ленинграда. Представители финско-германских кругов начали строить планы относительно того, как пресечь движение русских в обоих направлениях на южном участке Ладожского озера. В минувшую зиму сообщение по «Ледовой дороге», проходящей по Ладожскому озеру, которая связывала пункты на побережье почти прямой линией, было особенно оживленным. После таяния ледяного покрова следовало ожидать столь же оживленного движения судов между теми же пунктами. Помешать этому полностью отвечало интересам как немецкой, так и финской сторон.
5 июня финскую ставку с визитом посетил немецкий подполковник Зибель, изобретатель «парома Зибеля», имея целью получить сведения о введении в эксплуатацию его паромов на Ладожском озере. 14 июня в ставке состоялось совещание, во время которого обсуждался вопрос об использовании сил, обещанных германским военно-морским флотом (немецкие быстроходные катера и итальянские противолодочные катера), и паромов Зибеля, доставленных в Финляндию при посредстве германских люфтваффе. Операция получила кодовое название «Клабаутерманн» («Klabautermann» — «Домовой»). Но поскольку финская ставка предоставила полную свободу действий причастным к этой операции германским службам, которые, однако, не были объединены для выполнения единой акции, возникла несколько парадоксальная ситуация, а именно: военно-морскому флоту надлежало начать эту операцию 1 июля, а люфтваффе — 1 августа. [стр.97-98]
На финско-германском фронте между Финским заливом и Северным морем, в полную противоположность немецкому Восточному фронту, который с конца июня стал ареной непрерывных тяжелых боев, лето в общем прошло спокойно. Только на отдельных участках происходили местные бои, которые по сравнению с грандиозными сражениями на российской территории не имели никакого значения. К такого рода военным действиям относится и введение, в бой на Ладожском озере переброшенных судов морскими средствами и люфтваффе. Если даже успех был и незначителен, все же операция «Клабаутерманн» заслуживала того, чтобы запечатлеться в памяти потомков. В финской истории останется это знаменательное событие, когда летом 1942 года в обширных водах Ладожского озера немецкие и итальянские паромы и катера отправились в боевое плавание. Как выяснилось уже в ходе обсуждения операции 14 июня в финской ставке, две не согласованные друг с другом по времени операции германского военно-морского флота и люфтваффе проходили одновременно. Финская ставка не чувствовала себя ответственной за операцию «Клабаутерманн» и полностью воздерживалась от высказывания мнения по поводу тактического использования катеров в боевых действиях. В ставке, до того как план был задуман, ничего не знали об инстанциях, принимающих в нем участие, и поэтому ограничились тем, что предоставили иностранным гостям все необходимое для их проживания на финской территории. По поручению ставки обязанность хозяина принял на себя полковник Ярвинен, командир бригады береговой обороны в Сортанлахти (Sortanlahti). С большими трудностями, но при всей возможной поддержке финских ведомств, катера и паромы были доставлены и спущены на воду в Ладожском озере с одновременным устройством их базы сначала в Сортанлахти, а позднее в Лахденпохье (Lahdenpohja). Цель операции, состоявшая в пресечении снабжения русских по Ладожскому озеру в южной его части, была намечена в общих чертах. Однако, во всем, что касалось проведения этой операции, мнения сильно разошлись. Со стороны как военно-морского флота, так и люфтваффе Германии были предъявлены требования к управлению касательно участвовавших в операции катеров и паромов. Но поскольку согласия достигнуть не удалось, параллельная деятельность, крайне нежелательная для достижения успеха, была неизбежна. Когда примерно к 1 августа паромы Зибеля были приведены в полную готовность, немецкие быстроходные катера и итальянские противолодочные дизельные катера уже четыре недели были на плаву в Ладожском озере. Поэтому, как только первый немецкий паром спустили на воду, это быстро привлекло внимание русских, и Лахденпохья, выбранная в качестве базы для паромов, сразу же превратилась в цель частых воздушных налетов русской авиации.
Вскоре выяснилось, что во многих местах неглубокие воды Ладожского озера, где вплотную друг к другу лежало множество камней, совершенно непригодны для боевого использования катеров. Вдобавок ко всему с немецкой стороны стали раздаваться жалобы, что финская противовоздушная оборона оказывается недостаточной. Но финская военная авиация при ее ограниченных возможностях была просто не в состоянии обеспечить более надежное прикрытие истребителей. Таким образом, все способствовало тому, чтобы немецкие и итальянские катера чувствовали себя неуютно в чуждых им северных водах. И в тревоге, что еще чего доброго придется там перезимовать, участники операции стали настаивать на поспешном возвращении. Уже 31 июля пришло сообщение верховного главнокомандования вермахта, в котором содержался открытый вопрос в отношении отвода немецких и итальянских катеров в район размещения финской ставки. Но с этим был несогласен финский маршал, который как раз в это время заинтересовался предложенными немецкой стороной операциями «Лахсфанг» и «Нордлихт». Он считал абсурдным, чтобы в тот самый момент, когда наступление на Ленинград, которое было предусмотрено с лета 1941 года, но постоянно откладывалось, наконец, должно осуществиться, приходится отказаться от какой-либо возможности подавить оборону Ленинграда. Перекрытие путей подвоза снабжения русских из района Новгород-Ладога в Ленинград, если бы дело дошло до решительного сражения за этот город, возможно, имело бы огромное значение. Ответ Маннергейма явился причиной того, что опять утихли требования относительно отправки немецких катеров. В конце сентября главнокомандующий люфтваффе вновь завел разговор о намерениях вернуть в скором времени паромы на родину. Одновременно стало известно о проведении в финской ставке энергичной подготовки к возвращению домой.
Маршал, который в отношении перспектив операции «Нордлихт» к этому времени уже не питал никаких особых надежд, 29 сентября согласился с выводом иностранных катеров и паромов с Ладожского озера, но при этом обратился с ходатайством о приобретении нескольких паромов Зибеля и ботов военно-морского флота для. финских вооруженных сил. По этому поводу состоялись переговоры, которые на несколько недель задержали уход ботов.
22 октября в финскую ставку пришло известие о крупной боевой операции на Ладожском озере, чрезвычайно всех удивившее. Немецкие боты перед отходом решились на безрассудно отважный шаг и нанесли удар по пути подвоза материальных средств, проходившему по южному краю озера. В предрассветных сумерках, несмотря на внезапное ухудшение погоды, они бросились в атаку. Целью этой дерзкой операции был маяк на острове Сухо (Sucho), северо-западнее района Новгород-Ладога. Несмотря на значительные потери, атаковавшим ботам удалось высадить на сушу воинские подразделения и взорвать маяк. По пути на родину боты пострадали от налетов русской авиации, в результате которых они понесли дополнительные потери. Однако разрушения, причиненные маяку Сухо, были незначительными и русские быстро их устранили. Правда, успехи не вполне оправдывали потери, но отвага и мужество экипажей немецких ботов произвели на финнов благоприятное впечатление. Маршал, как старый кавалерист, прекрасно понимавший, что такое рыцарская доблесть и безрассудная смелость, выразил свое одобрение их действиями поздравительной телеграммой, и кроме того, нанес визит немецким подразделениям в порту их стоянки. После того как были залечены раны и устранены повреждения, полученные во время боевого похода на Сухо, и закончились переговоры о закупках, боты, возвращающиеся в Германию, 6 ноября были выведены из Ладожского озера. Отчеты о событиях проявляли сдержанность в оценке боевого использования ботов. Ни одно ведомство Германии не нашло достойным рекомендации повторение этой операции летом 1943 года. Также и в финской ставке никто подобного предложения не вносил. [стр.115-118]
Источник : Вальдемар Эрфурт. Финская война 1941-1944. Пер. с немецкого. М., Олма-Пресс, 2005